Дания — процветающий центр оазиса европейского благополучия, раскинувшегося на берегах Балтийского и Северного морей, в Валентинов день подверглась террористической атаке своего уроженца Омара Абдель-Хамида Эль-Хуссейна. Бывший боксер и хорошо известный полиции член преступной группировки, Эль-Хуссейн застрелил одного из посетителей мероприятия, посвященного свободе слова, и ранил троих полицейских.
Позже он обстрелял собрание в синагоге — с похожим исходом. В тот же день полиция застрелила Эль-Хуссейна у входа в его копенгагенский дом, после того как он первым открыл огонь по правоохранителям. Прежде всего, следует отметить оперативную работу датских силовиков и то, что оба мероприятия охранялись, иначе жертв было бы гораздо больше. Тем не менее предотвратить произошедшее было невозможно, о принадлежности убийцы к каким-либо подпольным террористическим сетям ничего не было известно. Лишь позже обнаружили статус Эль-Хуссейна в социальной сети Facebook, в котором он приносит присягу лидеру ISIS Абу-Бакру. Разумеется, если бы за Эль-Хуссейном систематически следили как за предполагаемым членом экстремистской организации, эта запись воспринималась бы по-другому, нежели акт экзальтированного персонажа с уголовными наклонностями.
Однако датский теракт — сами по себе нападения исламистов в Европе стали превращаться в информационную и политическую рутину — вызывает интерес в более широком контексте противостояния с «передовой идеологией», разворачивающегося внутри и вовне Европы. Как и в случае с январскими терактами в Париже, террорист, в данном случае, правда, одиночка, родился в стране, где впоследствии совершил преступные действия. Трудно сказать, чего же Дания со своим сказочным стандартом жизни (21-е место в мире, подлинный социальный рай) могла недодать Эль-Хуссейну, сначала примкнувшему к уголовникам, а затем и к экстремистам. Между тем мусульман в этой стране всего 3% . Причем в целом иммигрантов и их потомков в Дании чуть более 10%, однако в последние двадцать лет их количество быстро растет: лидируют турки, иракцы, боснийцы и сомалийцы. Но нельзя говорить о том, что проблема культурного разрыва приобрела системный характер, такой как во Франции или Великобритании, тем более что колониальной империей в соответствующем смысле Дания никогда не была. У нее нет « наследия », которым экстремисты могли бы хотя бы примитивно мотивировать свои действия. Однако, по разным данным, около двух сотен граждан Дании — как мусульмане по рождению, так и «новообращенные» — уже несколько лет воюют в Сирии и Ираке.
Именно в Дании спецслужбы усматривают тесную смычку между криминальным миром и исламизмом. Так, ныне находящийся в заключении «крестный отец» копенгагенских бандитов Абдерозак Бена-рабе в 2012 г. собрал $75 тыс. в поддержку сирийских экстремистов. Возможно, заслуживает внимания тот факт, что уже подзабытый инцидент с карикатуристами «Юлладс-Постен» давно вывел Данию в фокус внимания международного террористического подполья — на форумах джихадистов не раз звучали призывы к местным мусульманам (из них 70 вернулись в Данию из Сирии в прошлом году) проявить, наконец, себя. Не говоря уже о том, что одного из звеньевых ISIS, согласно военной мифологии террористов, зовут Хаттаб Аль-Денмарки. Из этого следует, что внешний террористический андеграунд накопил достаточное влияние на Данию, чтобы попробовать поджечь и ее.
Поэтому конкретно в датском случае можно прогнозировать нарастание террористической активности, и в этом нет вины датского правительства. Скорее так выглядит общий вывод в отношении войны с терроризмом в Европе до тех пор, пока она в целом не изменит свой подход к проблеме. Прежде чем обсуждать, в чем состоит этот подход, чем он порочен и как видится его перспектива, необходимо уяснить ряд обстоятельств.
Во-первых, когда-то бывший пугалом, усиленно педалируемым вашингтонскими «ястребами» в собственных целях, теперь «халифат» существует, пусть и как подпольное, во многом виртуальное и разрозненное глобальное «государство». Руководит им упомянутый Абу-Бакр аль-Багдади, цели он ставит перед собой прозрачные — уничтожение неверных в любой точке мира и захват их земель. Конечно, это своего рода функциональное упрощение, и либералам в Европе (и Америке) это пока трудно осознать (даже после канадских терактов). Тем более что «на земле» сармией «халифата» — и довольно успешно — при скромной американской поддержке воюют только курды.
Во-вторых, никаких перспектив мирного урегулирования этого конфликта нет, а политика большинства мусульманских стран и России, чьи государственная идеология и социальная структура весьма сходны с ISIS, давно является двуличной. Те же курды воюют потому, что у них, едва ли не единственных на Ближнем Востоке, нет запасного варианта. Они одинаково ненавидимы суннитами, шиитами и светскими турками. В-третьих, для террористов Европа, как ни парадоксально, едина в гораздо большей степени, нежели для самих европейцев, спорящих из-за запятой в директивах Еврокомиссии, — это единое вражеское целое, Запад (вместе с Северной Америкой и Юго-Восточной Азией), которое подлежит уничтожению. Из этого следует, что место рождения или воспитания и даже этническое происхождение для джихадистов не имеют абсолютно никакого значения.
Поэтому, как и во всех экспериментах, связанных с исследованиями условного рефлекса, европейцы будут страдать и гибнуть, пока не обучатся простой истине: если кандидат на получение постоянного места жительства или убежища в западной стране ставит на первое место свою религиозную ориентацию, а не европейские ценности, он или она либо являются потенциальными рекрутами «халифата», либо уже принадлежат к нему. Порочность нынешнего подхода Европы к проблеме терроризма состоит в том, что он предполагает терпимость к ценностям, несовместимым с нормальным существованием индивида в европейском обществе. Сказывается и недостаточная интеграция правоохранительных органов, и их самоцензура — внутренняя боязнь сотрудников нарушить какие-либо «права» террориста, использующего весь набор современных социальных, политических и информационных технологий, чтобы заявлять о «дискриминации».
Забавно, что именно в США, стране юристов, с этим сегодня стало несколько проще, в частности благодаря успехам Агентства национальной безопасности в области работы в Сети. В Вашингтоне хорошо понимают, к чему может привести, например, исламизация афроамериканских гетто, и применяют не вошедший пока в европейскую практику мониторинг социальных сетей разного рода подозрительных элементов. Тем не менее скорость ликвидации преступника в Копенгагене и, пусть и сопряженное с некоторыми трудностями, уничтожение банды исламистских убийц во Франции показывают что Европа далеко не безнадежна. Увы, пока идеология ненависти, победившая в некоторых регионах Ближнего Востока и в России, не обретет недвусмысленное и союзное для Европы законодательное определение, — никаких эпохальных успехов в деле борьбы с ней не последует. Ведь ее не будут превентивно останавливать на границах ЕС, да и НАТО не преодолеет кризис решительности в отношении главных угроз века — реликтового фашизма Москвы и Мосула.
Институциональная и культурно-психологическая слабость Европы в противостоянии нападениям исламистских и российских террористов уже влияет на партийно-политическую повестку дня в ряде европейских стран, и это влияние будет нарастать. В частности, в манифесте немецкой PEGIDA говорится о защите ценностей иудео-христианской цивилизации от нашествия джихадистов и предлагается ограничить иммиграцию из стран — источников террористической угрозы высококвалифицированными специалистами. Украине, которая столкнулась с однокоренной угрозой — российским фашизмом, в этом смысле следует добиваться признания подразделений российских наемников террористическими организациями на внутреннем и международном уровне, а РФ — спонсором терроризма. Такой внешнеполитический курс в перспективе принесет наиболее ценные плоды как для ЕС, так и для его стран-ассоциатов, а также западной цивилизации в целом. А пока она продолжит приносить десятки и сотни жертв на алтарь абсурдных попыток «понять» объявивших ей войну джихадистов «орла и полумесяца».